Марк Азов - «Мир приключений» 1987 (№30) [Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов]
— Но Христов не довез: погиб в бора, — подсказал однорукий.
— Сам не довез, но переодел греком моториста Гришу и дал ему запонки Дубцова, чтоб явок не открывать. Гриша-то не большевик, зачем ему много знать? Большевики и так бы вышли на Гришу: они ведь ждали грека при запонках с якорьками.
Гуров оглядел присутствующих: кажется, не только он, они тоже начали кое-что понимать.
— Ну, а дальше — как по нотам, — продолжал он. — Гарбузенко побывал на “Джалите”, мы его чуть не засекли там. От Гриши он получил фляжку с письмом капитана “Спинозы”, передал ее Дубцову, — короче, выложил Виле все, что узнал от Гриши, да и Мария добавила, — вот Дубцов и вырулил на наш склад.
— Дубцов знает о складе?! — переспросил Ружицкий. — И вы еще спрашиваете, почему паника?
Гуров понял, что окончательно теряет авторитет: “больные” вот-вот начнут разбегаться.
— Не беспокойтесь обо мне, Ружицкий, — сказал он, поглядывая на других. — Дубцова я могу нейтрализовать хоть сейчас: он рядом… в санатории.
— Где?.. — Ружицкий не поверил своим ушам. — В санатории? Нет! Вы, наверно, шутите, Гуров. В санатории сейчас представитель центра!
Гуров уже больше не держался за свой авторитет. Хотя бы голову спасти:
— Это провал! Не исключено, что мы блокированы! Виталий Викентьевич, — взгляд Гурова остановился на “дряхлом”, — настала ваша очередь действовать.
— Слушаюсь!
— Остальным уходить. А вы, Ружицкий, и ты, — Гуров обернулся к однорукому, — со мной в санаторий!.. Ну, если Виля и на этот раз вывернется, я съем эту шляпу!
Гуров потряс шляпой и нахлобучил ее на голову по самые уши…
А Гриша, так и не дождавшись ведра, которое Олюня отнесла красноармейцу-повозочному, пошел к источнику с бидоном для молока. Дойдя до каменного льва, Гриша увидел на дорожке следы воды, выплеснувшейся из ведра. Следы показывали направление, в котором шел человек с ведром. Гриша пошел в этом направлении.
Ведро стояло у ограды пансиона. Красноармеец, вне всякого сомнения, перелез через забор в пансион мадам-капитан…
Гриша, не раздумывая ни минуты, побежал вдоль ограды санатория к тому месту, где только вчера разговаривал с Гарбузенко.
Из зарослей можжевельника ему навстречу выскочила Веста.
— Привет, — обрадовался Гриша, — где хозяин?
Веста беззвучно ощерилась.
— Я свой, — заверил ее Гриша, — Гриша я, мне твой хозяин нужен. Товарищ Гарбузенко. Только два слова… полслова сказать.
Из-за дерева вышел Гарбузенко:
— Ну чего ты до собаки причепывся? Ей приказано: с посторонними в разговоры не вступать.
Гриша рассказал про “красноармейца”. Гарбузенко — как подменили:
— Тревога, хлопцы! — Из-за кустов высыпали вооруженные люди. Среди них был и буфетчик из кафе, и фабричные парни с “гочкисом”. — Не дай бог, опоздаем, не дай бог!
ИЗ ДВУХ ДУБЦОВЫХ ОСТАЛСЯ ОДИН
Гуров, Ружицкий и однорукий пробежали через хозяйственный двор пансиона и, отогнув неприваренный прут ограды, пролезли в санаторный парк.
— Вы, Ружицкий, обойдите вокруг климатической станции — нет ли засады. Это вполне вероятно. Мы же, черт возьми, выпустили механика Гарбузенко, — сказал Гуров.
— Не мы, а вы.
— Выполняйте, поручик!
Ружицкий, пригибаясь, побежал через парк. Ему вовсе не улыбалось напороться на засаду. Нет уж! Скорей к лошадям — и подальше от этого гиблого места!..
В беседке, увитой граммофончиками, Тихомирова спешила закончить свой разговор с Дубцовым.
— У нас мало времени, господин Дубцов. Пока врач копается в историях болезни, я должна передать вам инструкции. Людям, которые будут приходить из лесу, передадите оружие и взрывчатку. Продовольствие тоже должно рассосаться по воровским притонам и спекулянтским тайникам. Голод и террор вызовут панику и спекулянтский бум, приучат население к мысли, что большевики не способны управлять страной. Вот тогда-то мы и выступим открыто.
— А пароли для людей, которые придут из леса? — спросил Дубцов.
— Те же, что и для нас: “Крымский воздух целителен, не правда ли?” — “Да. Но в груди теснит”.
Больше говорить было не о чем, Тихомирова встала.
“Где же Гарбузенко? — встревожился Дубцов. — Я же оставил полотенце!”
Надо было потянуть время.
— Пароли, несомненно, вашего сочинения, — улыбнулся он. — Только дама могла додуматься.
— А я и есть дама. Хотя держала призы за выездку и стрельбу.
— Да-да! Я о вас в “Ниве” читал. “Дама-амазонка”. Ходили слухи, что вы переодетый мужчина. Теперь бы я этого не сказал.
Послышался шелест опавших листьев, шум раздвигаемых кустов, быстрые шаги.
“Наконец-то!” — обрадовался Дубцов.
Но это был не Гарбузенко. За клумбами среди засохших Табаков мелькнули фигуры Гурова и однорукого… Как-то вдруг опустело в груди — это всегда бывало с Дубцовым в минуты смертельной опасности. Что делать, если они при Тихомировой начнут выяснять с ним отношения?
— Уходите, — быстро сказал Дубцов, — мне не нравятся эти люди. Я их возьму на себя.
Он встал и вышел из беседки на дорожку, навстречу Гурову и однорукому. А Тихомирова — она оказалась не из трусливых — решила прикрыть Дубцова и, скрываясь за граммофончиками, стала заходить в спину приближающимся людям, на ходу вынимая наган из кобуры. Однорукий и Гуров одновременно выхватили оружие, бросились к Дубцову:
— Попался, сволочь!..
За их спинами Вильям Владимирович увидел Тихомирову с наганом.
— Чекисты! — крикнул он ей.
Тихомирова четко, как в тире, дважды выстрелила с руки: однорукий упал ничком к ногам Дубцова, Гуров опрокинулся на спину, его шляпа откатилась к Тихомировой. Тихомирова отшвырнула шляпу ногой и побежала через парк к своей пролетке. Пролетка уже была видна в конце аллеи, но Тихомирова резко замедлила бег. Она увидела, что Ружицкий стоит с поднятыми руками и вооруженные люди вынимают из карманов его шинели гранаты. Тихомирова пристроила наган в сгибе руки и постаралась успокоить дыхание, чтобы стрелять наверняка: по патрону на человека… Вдруг что-то огненное и живое метнулось ей под ноги.
— Ой! — Тихомирова взвизгнула, как и полагается женщине. — Собака!
Это была Веста…
Выстрелить в собаку Тихомирова не успела. Дубцов догнал и стал выворачивать наган из ее рук. Тихомирова впилась зубами в руку Дубцова. Подбежавший Гарбузенко с трудом оттащил ее от Вильяма Владимировича.
— Ну что вы цапаетесь? — укорял он ее при этом. — Вы же культурная женщина. Берите пример с собаки. Она вас цапала? Нет. И между прочим, не стреляла в санатории.
